|
19 сентября 2005 г.
В рамках Петербургского Осеннего Фотомарафона в галерее Экспериментального Звука состоится программа показов фильмов о фотографии (сентябрь/октябрь).
«Глаза Лауры Марс». Ирвин Кершнер, США, 1978.
«Прокол». Брайан Де Пальма, США, 1981.
«Подсматривающий Том». Майкл Пауэлл, Англия, 195 ?.
«Окно во двор». Альфред Хичкок, США, 1954.
Короткометражные фотофильмы:
1. «Взлётная полоса». Крис Маркер, Франция, 1962.
2. «Коитус-сюита». «Синий суп», Россия.
3. «Бежин луг» (фотореконструкция фильма С. Эйзенштейна). Наум Кляйман и Сергей Юткевич, СССР, 1967.
4. «Держи вора!» (фотореконструкция фильма А. Медведкина). Николай Изволов, Россия, 1998.
5. «Пьянство и его последствия» (фотореконструкция фильма А. Ханжонкова) Николай Изволов, Россия, 2001.
6. «Морфология желания». Р. Арнольд, 1998.
7. «Разыскивается». М. Мойланен, Финляндия, 1998.
8. «Контрольные снимки». Уильям Кляйн, Франция, 1990.
9. «Фермент». Т. Маккмиллан, 1999.
10. «Флёр (Фатальные штрихи)». Андрей Усов, Сергей Сонин, Россия, 1991-1995.
Первым фильмом, серьезно заговорившим о фотографии, стал легендарный «Blow-up» Антониони. По сути, это был кино-манифест постмодернизма — лучшего наглядного пособия по теории современных медиа не придумать.
Детективный сюжет повествует не только и не столько о потенциальной угрозе игры в расследование, когда художник из области созерцания устремляется в эмпиреи прямого воздействия на действительность и выяснения истины, но и о том, как чистые (лишенные идеи, очищенные от идеологии и истории) образы, приобретают власть над людьми — с одной стороны, провоцируя их на совершение поступков, с другой — замещая собой реальность «данную нам в ощущениях», то есть саму материю.
Кино, эта Большая иллюзия, взывает к духу фотографии в те минуты, когда пытается высказаться на тему «реальное — воображаемое». Фотография предстает в виде документа, но, как правило (и в том интрига), оказывается «фальшивкой». Это приключение фото-изображения и составляет «подлинную» историю подобных кинокартин.
Иное дело — фото-фильмы. Здесь фотографическое изображение не держит сюжет, а является материалом, плотью, как бы сгустком реального и, что важно, гарантом «документальности». Итог, однако, тот же.
Статичные кадры, в отличие от привычных киношных, возникающих из раздробленного, разбитого на 24 рамки в секунду движения, кажутся зрителю осязаемой моделью действительности (данной в повествовании) только в зрительном зале.
Но их уже можно «ухватить» сознанием — ведь времени, чтобы разглядеть неподвижное изображение и составить о нем собственное представление, вычленить детали — более чем достаточно.
И, — уже за рамками фильма, по его окончании, тем легче зритель может, в своем воображении перемещать запомнившиеся кадры, как бы перемонтируя фильм, выстраивая свои последовательности и сочиняя собственный сюжет.
Сами фотографии остаются вне критики, не о них задается вопрос подлинности-сфабрикованности. Фальшивкой оказывается история, рассказанная режиссером, вообще — любая история, этими фотографиями представленная.
Есть еще одна разновидность фотографического кино. Фото-кино-реконструкции. Жанр абсолютно случайный, можно сказать — незаконный. Он связан с историей кинематографа, вернее — отдельных фильмов и никак не с кино как таковым.
К брошенным в корзину или положенным на полку, несмонтированным великими режиссерами полуфабрикатам отношение вовсе не такое, как к черновикам, оставленным почившими литераторами.
Рукописи публикуют в специальных приложениях под грифом «наброски», их не интерпретируют, отмечая даже знаки зачеркивания, сокращения или неразборчивых записей.
Рулоны кинопленки просто-напросто переводят в формат фотографий и монтируют. Так до публики доносят «замыслы» неснятых картин.
Галерея Экспериментального Звука, ст.м. пл. Восстания, Лиговский 53, флигель D.
|
