|
c 28 февраля по 17 марта 2007 г.
Егор Остров: Знак и образ
Егор Остров относится к числу тех редких художников, которые придумали столь необходимое и, казалось бы, невозможное в современном искусстве — а именно свой прием, свою с первого взгляда отличимую технику исполнения. Остров сдваивает фигуративное изображение и абстрактное, маскируя композицию с фигурами сетью растра. Основатель Новой Академии изящных искусств Тимур Новиков в 1994 году иронично приписывал происхождение этого приема восприимчивости сознания Острова, в ближайшем будущем профессора НАИИ, к атмосфере рейва, пронизанной лучами стробоскопов.
Остров исследует то, как классический образ на рубеже ХХ — ХХI веков существует в жестких параметрах техногенной среды. Основой для его эксперимента служат музейные шедевры: как живопись, так и скульптура, причем первая выставка художника в галерее «Д 137» в 2004 году была посвящена классику скульптуры ХХ века Арно Брекеру. Острова интересует вопрос, какова внемузейная роль классического образа в современной культуре?
На протяжении более чем десятилетней практики художник убедил зрителя в том, что его прием не следует толковать однозначно: как визуальные помехи, вытесняющие классику из поля зрения, захваченного абстрагирующим растром, то есть множительными техниками. Как раз серия «Глубина резкости», посвященная Брекеру, представляла парадоксальное взаимодействие фигуры и покрывающих ее линий, которые Остров превратил в силовое поле: искривлясь на определенных фрагментах тел, растровые сети, словно магниты, притягивали внимание именно к тем пластическим узлам изображения, которые стремился акцентировать и скульптор.
В 2006 году Остров взял за основу картины не холст, а зеркало. Теперь именно окрашенная сеть растра как проложенная гравером сеть линий на поверхности металла удерживает, фиксирует облик и смысл скульптурного или живописного произведения, позволяя ему быть одновременно бесплотным и трехмерным, переходить в новое измерение.
В 2007-м Остров создает две серии картин под общим названием «Знак и образ», используя холст, растровые трафареты и автомобильные краски. В обеих он воспроизводит «прориси» музейных картин Леонардо да Винчи, Эль Греко, Жоржа де Латура, Огюста Доменика Энгра и других художников. Отличие в том, что в первой серии Остров берет «крупный план» музейного образа, а во второй — достаточно заметно уменьшает формат композиции или повторяет изображение несколько раз, изменяя его окраску.
Первую серию объединяют цветные фоны, на которых материализуется лицо Мадонны или тело античной нимфы, а во второй фон черный — нейтральная основа-поглотитель любого знака. В первом цикле классический образ также аскетичен и схематизирован, но, в сущности, Остров здесь создает схему, которая обеспечивает воспроизводство основных смысловых и пластических деталей. Мерцание металлической красочной поверхности придает этим образам новую техногенную нечеловеческую объективность. Они бесплотны благодаря отражающей фактуре, но именно объективны, абсолютно убедительны как идеи совершенства. Во втором цикле фрагменты музейных картин сближаются со знаками новейших субкультур, их легко принять за «готику» или «фэнтэзи», которые в функциональной техногенной культуре возмещают недостаток волшебного и разнообразного. Между этими двумя серийными возможностями Остров располагает выгравированный на зеркале и подсвеченный стразами Сваровски образ Спасителя по Эль Греко, в котором отражаются лица посетителей галереи. Выбор режима восприятия классики за каждым из нас. Остров демонстрирует знаковость классического образа в современности.
В этом Остров наследует Энди Уорхолу, который вмонтировал в умноженную «Тайную вечерю» Леонардо логотип фирмы Dove. Едва ли Уорхол занимался богохульством, скорее наоборот: он хотел напомнить об объективной основе символики, о реальном основании всех расчисленных гармоний, ведь голубка с пачки мыла или христианский символ Святого Духа — это силуэт живой птицы, избранной означать чистоту за удивительный снежный цвет оперения.
Зрителю 1980-х, когда Уорхол выбрал своим сюжетом «Тайную вечерю», знакомая по каждому магазинчику, порхающая по Нью-Йорку или любому другому городу во всех концах мира голубка Dove несла весть о том, что мы живем в глобальной и демократичной образной среде, где пересекаются промышленные товарные знаки и шедевры искусства, которые превратились в товарные знаки самих себя, но — главное — есть что-то такое, что влечет нас именно к этим классическим образам античности и Ренессанса: интуиция бессмертия.
Современный зритель, для которого молчат многие смыслы музейных картин, воспринимает объединяющую их идею антропоморфной духовной и телесной красоты как условие приятия жизни. Объективность прекрасного также объединяет фигуративное искусство и абстрактное благодаря физическому совершенству мироздания. Вне этого закона геометрия становится функциональным штрихкодом, позволяющим узнать о вещи почти все, но так и не открывающим способа вдохнуть в нее жизнь, то есть воссоздать ее в образе. Выставкой «Знак и образ» Егор Остров привлекает внимание к этому тонкому и очень актуальному, жизненно важному различию.
Екатерина Андреева
|
