|
c 24 мая по 30 июня 2007 г.
24 мая в галерее Д-137 открывается персональная выставка Андрея Хлобыстина «Дзен-Дендизм» - живопись,графика, объекты.
Известный петербургский художник, куратор и историк искусства Андрей Хлобыстин представляет в галерее Д-137 выставку живописно-графических произведений и световых объектов по мотивам своего творчества конца 1980 — начала 1990-х годов.
В творчестве Андрея Хлобыстина действуют три формообразующих импульса: интерес к магии и гротеску от родителей-археологов, исследователей первобытных культур; понятие «художественная воля», воспринятое на лекциях Ивана Чечота (немецкая воля к порождению стиля зазвучала по-русски, в регистре «вольному воля», она же — «вольница», за которой в зрелые годы художника приблизился и «невольник чести»); полученная от Тимура Новикова идея Михаила Ларионова, представляющая искусство как «всечество», а именно как всеобъемлющее пожизненное приключение, воспитывающее чуткость к миру, к языку Всего: любых и особенно невидных, обычных, не из сферы искусства вещей.
В переломной первой трети 1990-х годов Хлобыстин создает свой жизненный проект под названием «Художественная воля», включающий издание одноименного альманаха, инсталляции и перформансы. Предметом представления «Художественной воли» в ее первых номерах и акциях становится революционное брожение общества и вольное брожение выдающихся умов.
К середине 1990-х Хлобыстин придумал понятие «дзен-дендизм».
Тогда усиливался с каждым годом магический блеск гламура, и Хлобыстин очень вовремя обратил внимание на то, что дендизм — это парадоксальная дисциплина, эстетизирующая тело, порой весьма гротескно, как оплот неограниченной и прихотливой личной воли.
Он отдает предпочтение героям и персонажам, которые несут своим поведением (радикальным проживанием, как говорил тогда Хлобыстин) весть о том, что творчество — это свобода от догматизма. Хлобыстин начинает собирать такие человеческие примеры в коллекцию денди, фриков, юродивых, святых, проводя селекцию среди исторических личностей неважно какого времени и сближая Федора Толстого-Американца, аристократа, искателя приключений и дуэлянта, с Валерием Черкасовым, отъехавшим отцом ленинградского панк-концептуализма.
Выставка в галерее «Д 137» иллюстрирует современное состояние коллекции идей и персонажей Хлобыстина.
Экспозиция состоит из двух разделов: из объектов и живописно-графических изображений. Объекты — это всевозможные «углы» и «чемоданы», светящиеся в темноте и привлекающие внимание зрителя к тому, что обычно пребывает в тени.
Лет десять назад Хлобыстин предпочитал обращать внимание на самопроизвольно собирающиеся в углах теневые формы жизни, освещая эти скопления, высвечивая зарождающиеся в них гротески как возможные источники спонтанной творческой энергии. «Углы» начала 1990-х гг., как говорит сам художник, были для него аллегорией нового приватного пространства микрокосмоса, сменившего тогда вселенские амбиции на покорение большого Космоса и установление некоего глобального миропорядка.
Нынешние «углы» — символ того, как бывшие светские люди одного с художником поколения вновь оказались каждый в своем углу. Но это отшельничество направлено на концентрированную организацию себя: мусорный хаос в них сменился четкими орнаментами декора роскошных дворцов.
Теперь угловая эстетика обретает более авангардную и вместе с тем классицизирующую трактовку. Угол — динамичный и ясный энергетический источник, как угол атаки, но эта энергия в нем копится благодаря тому, что он в пространстве комнаты на месте отшельника.
«Фэн-шуй» Хлобыстина приводит его в особняк Бобринских: в обветшавших ампирных углах прежняя роскошь, строгая и аскетичная, обнаруживает главное в своем искусстве — идеальное как цель.
Однако для Хлобыстина целью является не только идеальный, но и причудливый внутренний мир: он легко переходит с уровня героев на уровень чудаков, указывая на то, что чудаки в стандартных обстоятельствах современной жизни — уже герои.
Поэтому в разделе живописи и графики изображения Пушкина и Гумилева соседствуют с изображениями Козьмы Пруткова и Хармса. Между ними вытягиваются магические грибы, соединяя их в общую асоциальную «ризому».
Рисунки Хлобыстина, основанные одновременно на фантастических иллюстрациях и на карикатурах, вырастают также и из внимательного разглядывания ренессансных картин.
Там, на промежуточных планах, объединенных очерком художника с голубыми горами горизонтов, скитались и селились рыцари и драконы, монахи и бандиты, странствующие ученые и волхвы.
Теперь горы горизонта ушли в виртуальное пространство, а загадочные герои открываются каждый в своем окошке, как иконки и окна на мониторе компьютера. Хлобыстин использует и одновременно амортизирует светящееся компьютерное пространство, возвращая современному техногенному взгляду из «окон» гуманность домиков Винни Пуха.
В антропологической коллекции Хлобыстина собраны образцы бродильного вещества культуры, которые позволяют искусству не прокисать, не засахариваться, а действовать без срока давности благодаря ясности и самостоятельности мысли или удивительной гротескности образа. И то, и другое надежно обеспечивает магическую маргинальность, то есть независимость от скоропреходящих предрассудков общества.
Екатерина Андреева
|
