c 29 марта по 12 апреля 2008 г.
Галерея Д-137 представляет выставку «Искусство принадлежит всем» - творчество Вадима Овчинникова.
Вадим Овчинников родился в Павлодаре (Казахстан) в 1951 году. В 1973-м, после армейской службы приехал в Ленинград, где самостоятельно начал изучать живопись, работая сторожем. В 1982 г. присоединился к Товариществу Экспериментального Изобразительного Искусства. С 1983 г. Овчинников входит в группу «Новые художники», в его творчестве появляются разнообразные техники самовыражения: коллаж, объекты («Чукотские поэмы»), мэйл-арт.
Он был одинаково одарен как в живописи, так и в графике, и в литературе (был прозаиком и поэтом), и в музыке (играл на разных инструментах, записывал музыкальные коллажи), был устным теоретиком «Новых», последовательно воплощающим в собственном творчестве принцип ларионовского всёчества: искусство — это Всё, открытое художником в любых материалах и принадлежащее всем. С 1987 г. Овчинников несколько лет преподает в детской изостудии, получившей название «Клуб Дружба».
В эпоху перестройки совершает путешествие в США, из Калифорнии в Нью-Йорк, и пишет цикл американских картин. В 1993 г. прошла первая выставка живописи Овчинникова в Русском музее (Мраморный дворец). В мае 1996-го Овчинников умер. В 1998-м выставкой картин и презентацией книги «Вадим Овчинников. Труды» открылись музей и мастерские Пушкинской, 10; в 2002-м в Мраморном дворце на выставке Овчинникова «Живопись. Мэйл арт» экспонировались письма, коллажи, живопись из собрания ГРМ и частных коллекций Петербурга; экспозицией писем Овчинникова начал свое художественное собрание Музей связи. На выставке в галерее Д 137 представлены лучшие картины художника, хранившиеся в его мастерской и не выставлявшиеся на протяжении последних 12 лет.
Вадим Овчинников: «Искусство принадлежит всем»
О легендарных шедеврах Вадима Овчинникова в Петербурге помнили всегда. Картины «Окно», экологический «Зеленый квадрат» или «Что нас губит», которые он показывал на выставках конца 1980-х — начала 1990-х, вошли в местную мифологию, как и сам образ их автора. Вадим, по словам Дуни Смирновой, «друг парадоксов», выглядел мужественным и загадочным героем, петербургским джеймсом бондом.
География путешествий, которые он совершал, не покидая мастерской, едва ли поддается описанию. Вадим Овчинников одновременно проживал несколько жизней и был на связи с различными мирами: об этих воображаемых пространствах говорят живописные циклы, которые параллельно протянулись сквозь 1980-е - 1990-е («Весна на Чукотке», «Атмосферные явления», «Город у моря», «Жизнь растений», «Всадники», «Военные игры»).
Среди «Новых художников», отдававших дань живописи, — Тимура Новикова, Олега Котельникова, Ивана Сотникова, Инала Савченкова, — Вадим Овчинников выделяется тем, что в его картинах живет ощущение единства мира, связующим для которого стала именно живописная материя. Более того, только в цветном веществе картин, кое-где пробитом ростком, внеземным лучом света, магической стрелой или незабываемой галлюцинацией, этот мир, динамичный, готовый к жестким слияниям и поглощениям, может предаваться созерцанию собственного величия. У Вадима, как и у Тимура Новикова, была своя философия творчества. Их восприятие стремилось овладеть восточной техникой броска из микромира в макромир.
Но всегда находившийся в движении, как ветер, Тимур сумел по-западному точно зафиксировать гармонию замкового камня, найти единственную точку свода. А Вадим, наоборот днями тихо медитировавший в мастерской, пленился бесконечными переменами: алхимическим процессом возгонки красок в образ и обратного растворения образов в красках. Овчинников — и в этом уникальность его творчества — на протяжении многих лет свободно дрейфовал из фигуративной живописи в абстрактную.
Это помогало ему в стыковке срезов мифотворчества, открывало ему места силы и полюса энергий, истории растений и животных «до человека», сказания о святых, ослепительные видения на горизонтах небес и собственного сознания.
Люди, живущие с картинами Вадима Овчинникова, знают, что его композиции как живые существа заново и по-разному открываются каждому дню, вызывая чувство совершающегося на глазах преображения. Для многих, и в том числе весьма искушенных профессиональных зрителей живопись Вадима Овчинникова стала настоящим свидетельством о чуде: о присутствии живого и универсального искусства.
В конце 1980-х главный редактор нью-йоркского журнала «Арт энд Антикс» Джефри Шэр был настолько поражен живописью Вадима, что пошел на редкий для издателя эксперимент. Он поместил на обложке своего журнала не лицевую, а оборотную сторону картины Овчинникова — холст с непонятными большинству читателей кириллическими надписями. Так Шэр форсировал эффект внезапного художественного открытия. Сама же картина предстала во всю полосу внутри журнала, символизируя в тогдашних исторических обстоятельствах Россию как материк нового искусства.
Эта теперь уже далекая история убеждает в том, что желающим увидеть подлинную живопись постмодернизма или трансавангарда, то есть искусство, свободно пересекающее границы времен и пространств, вселяющееся в плоть культур — от первобытных до глобально урбанистических, — довольно будет посмотреть одного лишь Вадима Овчинникова, чтобы понять и таких его прославленных современников, как Франческо Клементе, Энцо Кукки или Сандро Киа. Тем более, что смотреть на картины Вадима Овчинникова интересно бесконечно. Ведь он всегда следовал собственному призыву № 26, данному от имени таинственной Коллегии Д. П.: «Живописец! Умело используя рисунок, цвет, фактуру, теплохолодность, пятно, линию, валер, лессировки, китайскую и индийскую философии, расскажи зрителю все, но секретов не выдавай».
Екатерина Андреева
